Интересная запись монаха Диодора (Ларионова):
http://mondios.livejournal.com/67711.html В целом автор излагает идеи, мне близкие, которые я уже высказывал и в ЖЖ, и в статье "Исихазм". Поскольку я "забанен" у него, выскажу здесь, однако, отдельные соображения, вопросы и сомнения по нескольким пунктам.
1) Несомненно, Булатович не знал паламитских текстов. Однако какие-то тексты знали Флоренский и Лосев (правда, некоторые имяславцы признают это течение "еретичекой интерпретацией" имяславия). Но дело даже не в этом. Лурье (и далеко не он один), на мой взгляд, прав, когда почти что ставит знак равенства между паламизмом и имяславием -- по сути, а не по формальной зависимости. Кое-что об этом можно почитать здесь:
http://hgr.livejournal.com/2057249.html Монах же Диодор, напротив, всеми силами их разводит, поскольку считает имяславие ересью. Здесь не место и не время говорить о параллелях между паламизмом, имяславием и истории споров о молитве Иисусовой, к-я стала формальной причиной и тех, и других споров в том же самом месте (на Афоне).
2) +Примечательно, что ссылки [читай: ссылок. -- А. Д.] на Григория Паламу нет практически ни у одного автора 14-15 века, защищавшего постановления вышеуказанных соборов.+ Мне это кажется несколько преждевременным утверждением. Каллист Ангеликуд, несомненно, весьма почитал свт. Григория Паламу (этому есть свидетельства в неизд. соч.), хотя, возможно, и не использовал напрямую цитат из его произведений. Свт. Филофей Коккин занимался канонизацией Паламы. Если же говорить о "цитатах", то я не даю головы на отсечение, что у того же Коккина нет цитат из Паламы. Сколько помню свой опыт работы с TLG on line, таких цитат (и прямых, и косвенных, включая варианты текстологии и интерпретации) мне попадалась масса. Не могу сказать сразу, не просмотрев все индексы, в самом ли деле утверждение монаха Диодора соответствует действительности, -- но сильно сомневаюсь в этом.
3) "смягченный паламизм" все же имел место. Если сам Палама считал различие между сущностью и энергией столь же реальным, как между ипостасями Троицы, то уже в актах Собора 1351 г. есть слова, позволяющие говорить о "мысленном различии". Димитракопулос показывает, что с такой формулировкой соглашались и многие паламиты. Факт правки сочинений Паламы и того, что до нас не дошли его автографы, и некоторые другие факты (подробнее см. в моей рец. в новом вып. БТ) на мой взгляд, говорит о том, что сама Церковь предприняла шаги по смягчению ряда формулировок у Паламы (если только он сам не начал этого процесса). Позиция Схолария заслуживает отдельного разговора.
4) Что касается "неопаламизма", то, опять-таки, суть не в формулах или названиях, как повторял Палама, а в том, что стоит за этими ярлыками. Сомнения же в том, что "неопаламиты" вполне адекватно излагали учение Паламы и Соборов, вполне обоснованны и имеют место.
5) "Паламизма" как такового, конечно же, не было, но было учение свт. Григория Паламы и официально формулированное на его основе учение КНП Церкви. Но вопрос о том, насколько акты Собора 1351 г. были рецепированы Церковью (в частности, РПЦ), остается. Разбору этого вопроса посвящена моя неизданная статья и доклад в Доме Лосева. С учетом уточнений свящ. Михаила Желтова в статье Григорий Палама в ПЭ (к сожалению, формат статьи в ПЭ не позволял ему поблагодарить меня за то, что я подвигнул его на тот труд весьма конкретными вопросами и возражениями на первый вариант статьи, написанный не им и присланный мне на рецензию; впоследствии же в каких-то записях ЖЖ он выразил мне благодарность, но весьма своеобразно) этот мой обзор все еще имеет силу и позволяет сделать вывод, что окончательного и однозначного ответа на заданный вопрос дать нельзя. Так что недоумение Лурье о том, а где же был "паламизм" все это время, остается (даже если признать, что в греческих Церквах паламизм продолжал существовать, хотя и не без проблем и не в таком развитом виде, как в 20 в.).
Так что запись о. Диодора можно считать намеренно провокационным приглашением к дискуссии и попыткой обозначить те вопросы, которые стоят на научной повестке дня, сняв привычные штампы в околонаучной среде нашего духовного и светского образования.