На сей раз не анонимный. Автор -- свящ. Димитрий Терехин.
Этот ответ, написанный кровью, наряду с воспоминаниями Марии Кикоть является одним из лучших объективных документов нашей церковной эпохи, наполняя скелет Анонима подробностями и деталями реальной жизни, и будет предъявлен -- наряду со многим иным -- священноначалию РПЦ МП на Страшном Суде.
Санкции со стороны епархии последовали через 10 часов: имя священника было удалено из базы данных Нижегородской епархии, хотя там оно ранее имелось (данные Гугла, прежний адрес: nne.ru/clergy/ierej-dimitrij-terehin/). Полагаю, ягодки еще впереди.
И после этого снова будут требовать от анонимного священника раскрыть свое имя?!
P. S. Столь быстрая реакция епархии объясняется одним местом из ответа о. Д. Т.: +Более того, в настоящее время появилась новая местная форма прещения. Человек не запрещается в служении, а отстраняется от него. При таком подходе, видимо, не нужно отчитываться перед патриархией. На сайте епархии и я, и брат дьякон висим в списках, как клирики храмов, хотя служить нам устно запрещено. Более того, можно назвать не одно и не два имени других священников, которые в том же положении. При том, что в епархии (не путать с митрополией) около 350 клириков, в год происходит не десяток, а сотни переводов! Раньше «ротация» легко отслеживалась, т. к. в каждом номере епархиальной газеты печатались колонки с указами о переводах, над которыми или плакали, или потешались читающие. Теперь переводов столько, что информация не публикуется. На сайте же по ряду клириков висят откровенно лживые сведения.+
Этот ответ, написанный кровью, наряду с воспоминаниями Марии Кикоть является одним из лучших объективных документов нашей церковной эпохи, наполняя скелет Анонима подробностями и деталями реальной жизни, и будет предъявлен -- наряду со многим иным -- священноначалию РПЦ МП на Страшном Суде.
Санкции со стороны епархии последовали через 10 часов: имя священника было удалено из базы данных Нижегородской епархии, хотя там оно ранее имелось (данные Гугла, прежний адрес: nne.ru/clergy/ierej-dimitrij-terehin/). Полагаю, ягодки еще впереди.
И после этого снова будут требовать от анонимного священника раскрыть свое имя?!
P. S. Столь быстрая реакция епархии объясняется одним местом из ответа о. Д. Т.: +Более того, в настоящее время появилась новая местная форма прещения. Человек не запрещается в служении, а отстраняется от него. При таком подходе, видимо, не нужно отчитываться перед патриархией. На сайте епархии и я, и брат дьякон висим в списках, как клирики храмов, хотя служить нам устно запрещено. Более того, можно назвать не одно и не два имени других священников, которые в том же положении. При том, что в епархии (не путать с митрополией) около 350 клириков, в год происходит не десяток, а сотни переводов! Раньше «ротация» легко отслеживалась, т. к. в каждом номере епархиальной газеты печатались колонки с указами о переводах, над которыми или плакали, или потешались читающие. Теперь переводов столько, что информация не публикуется. На сайте же по ряду клириков висят откровенно лживые сведения.+