Монастырское имущество до революции

Я уже писал о книге Ростиславова.
Полистать ее можно он-лайн здесь, а скачать отсюда, н-р.
Книга производит впечатление именно "недозволенной" в семинарских б-ках. Впрочем, о монастырских имуществах древней Руси я имел представление из многих других книг. Во второй главе книги речь идет и в целом о монашеских нравах. Так, С. М. Соловьев пишет, что в Судебнике Ивана Грозного было запрещено монахам и монахиням продавать (!) своих (!) детей (цит. по переизд. книги Ростиславова: Рязань, 2010, с. 57; кстати, рязанское переиздание снабжено полезными приложениями.).
Новыми были для меня сведения о монастырском имуществе после введения штатов в 18 в. Если сначала монастырям запрещалось владеть землями, то потом последовали разрешения на 30 дес., потом (1838 г.) - от 50 до 150, иные монастыри могли иметь и сверх того. Но не запрещалось приобретение новых земель по дарениям и завещаниям. Наконец, монастыри обладали другими колоссальными средствами. Автор примерно подсчитывает их и показывает, что иные монастыри имели больше, чем небольшие государства-княжества 19 в. Ростиславов конкретно показывает, что монастыри тратили минимум на благотворительность и в основном копили средства. Почти никаких трат не было и на другие полезные вещи (образование, науки и искусства).
Так что когда И. Карацуба утверждает: +Как известно, церковь была лишена собственности еще в XVIII веке, поэтому, когда она требует вернуть ей то, что у нее отобрали большевики, она идет против исторической правды+, -- она выдает свое собственное невежество (что заметил на Правмире А. К. Светозарский).
Зачем РПЦ снова собственность, причем как можно больше, и что она будет с нею делать -- об этом читайте книжку Ростиславова, которая не потеряла -- и вряд ли потеряет -- свою актуальность!

О книгоиздании в ПРЦ и РПЦ

В статье В. Д. Бонч-Бруевича (корректуру держал В. И. Ленин), переизданной в книге Ростиславова, отмечены те же факты, что и, н-р, в статьях современного питерского историка Церкви Фирсова. Так, в 1899 г. Издательская комиссия при Синодальном училищном совете выпустила для обращения в народе книг более чем на 3 млн. экз. (официальной статистики ИМП за последние годы я не нашел в сети, но совершенно точно, что ни о каких "миллионах экз." речи не идет и не может идти). Сюда не входят книги, выпускавшиеся другими церковными издательствами. Книжный склад того же училищного совета отпустил в том же году разных книг 2 093 831 экз. на сумму 511 635 руб. Почти в каждой епархии (в 57 из 61) Церковь имела центральные книжные склады (некоторые епархии -- и по несколько).
То есть худо-бедно, но до революции Церковь проводила свою политику по изданию и распространению учебных пособий. Что же мы имеем сейчас?
ИМП РПЦ МП выведено из состава синодальных структур. Его место занял ИС РПЦ, однако по уставу он не имеет права самостоятельно издавать книги. ИМП является самоокупаемым и не финансируется Церковью. Программа по изданию учебных пособий, которую пытались реализовать при МДАиС, пробуксовывает. Учком так и не создал единого комплекта учебников и учебных пособий для семинарий и академий. Пособия по ОПК (о качестве их не говорю сейчас) издаются нецерковными издательствами.
Программа по созданию "русских Сурс кретьен", о чем патриарх Кирилл (тогда еще митр.) договорился с франц. издательством несколько лет назад, видимо, не состоялась.
Несмотря на все сетования Г. М. Гупало, Церковь не проводит книжной политики, направленной на создание центров книгораспространения в епархиях, и не помогает формированию книжного рынка.
По словам Бонч-Бруевича, до революции в два цензурных комитета за год попадало 3112 названий (из них 2814 были дозволены к печати и 298 запрещены). Сейчас в ИС РПЦ поступило на рецензирование: 3605 книг в 2010 г., 2608 в 2011, 1530 за 9 мес. 2012. Иначе говоря, в последние годы на рецензирование поступает меньше книг, чем в последние годы 19 в.
Конечно, появление Интернета отчасти компенсирует отсутствие книгоиздательской политики Церкви. Но только в сфере книгораспространения. Церковь почти не создает новый интеллектуальный продукт, поскольку уровень наших академий, семинарий и институтов остается очень низким, а собственной церковной "интеллигенции", научной прослойки, ученого монашества -- нет и в обозримом будущем не предвидится. Удивительно, но единственный ресурс -- перевод иноязычных книг -- тоже остается не задействованным. Так, программа "100 книг", в рамках которой вышли первые книги Я. Пеликана, кажется, сошла на нет, хотя хороших переводчиков и редакторов, пусть и с большим трудом, но можно было бы найти.
Сказать, что положение с книгоизданием у нас в Церкви критическое, -- значит ничего не сказать. Ресурс переизданий старых книг давно исчерпан. Но самое страшное, что интеллектуальный голод как будто и не ощущается никем. Только Гупало бьет тревогу -- но с точки зрения коммерческой и общепросветительского ширпотреба (что тоже важно). Вопрос о единой целенаправленной книгоиздательской политике, о крупных денежных вложениях в нее даже не ставится на заседаниях Синода и Соборах, на Межсоборном присутствии. И это понятно, если речь идет о создании качественно новых продуктов: нет кадров (как, впрочем, и соответственной политики). Но кое-что вполне могло бы быть сделано, вопрос упирается в наличие концепции и в ресурсы. Точно так же не поднимается вопрос о Синодальной библиотеке, которая давно могла бы организовать хотя бы общедоступную электронную библиотеку из сканированных книг (зато теперь ее бездействовавшие помещения отданы монастырю). Не поднимается вопрос о создании единого электронного фонда славянских рукописей (эта проблема, впрочем, могла бы быть решена только на государственном уровне; пример ТСЛ тут уникален), не идет речи и об оцифровке дорев. духовной периодики (оцифрованы лишь БВ и ПрибТСО, ХЧ и ТКДА не до конца). До сих пор нет общецерковных научных грантов типа РГНФ.
Спрашивается, на что же РПЦ нужно все больше и больше имущества, если оно не тратится на капиталовложения в образование (вспомним недавний скандал с финансированием МДА), науку и культуру? И когда же Церковь начнет, наконец, задавать эти вопросы самой себе вслух?

Куда можно целовать жену?

В связи вот с этим: http://www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=102630 (в самом конце).
Речь идет об этом: http://kiwi.kz/watch/7pcqhx2vyl5b/
По этому поводу мне вспомнилось собственное удивление, когда я (очень давно) читал репринтно переизданный трехтомник византийских канонов с толкованиями древних канонистов (тексты канонов параллельно с греч., толкования в переводе). В одном из правил отлучался  священнослужитель -- кажется, диакон, -- который целовал чужую женщину (не свою жену) в губы. (Может, кто-то из знатоков вспомнит это место?) Толкователь рассуждал, о чем именно идет речь (sapienti sat). Независимо от того, что имелось в виду в каноне, сам факт такого толкования -- со всеми его пикантными подробностями -- довольно свидетельствует о нравах византийского клира и обычаях супружеской жизни священнослужителей.
Так что о. Максим Каскун прав: ни Библия, ни Церковь (Православная) не регламентируют вопросы сексуальной жизни супругов. Хорошо ли это или плохо -- отдельный разговор.