++++ И все же это пустынное захоронение в сплошном оцеплении -- зловеще. +++ Центр был весь оцеплен войсками - боялись массовых волнений! По воспоминания Б. Сарнова все испытывали шок! Несколько лет назад был на 70 летнем юбилее. Юбиляр в 53-ем году был в 3-ем классе. Прекрасно помнит как директрисса, гроза всей школы, вывела всех в актовый зал и рыдая(!!!) еле смогла дочитать текст "Обращения"! Или вот цитата из воспоминаний Льва Лосева, который в то время жил в Ленинграде "Все-таки в те дни в начале марта 53-го единственным не вымученным, а по-настоящему сильным чувством было желание как-то присоединиться к ходу истории. Как это сделать, было неясно, ясно было, что стояние перед гипсовой головой — это не то. Мой друг классом старше, Никита Суслович, сказал: "Едем в Москву!" Ему удалось невероятное. Он подбил на поездку еще одного товарища, у того отец был заместителем военного коменданта Московского вокзала, и мы получили билеты на поезд. Этой радостью я и поделился, прибежав домой за вещами. И тут мама с И.В. буквально с применением силы заперли меня в комнате, где я от упускаемого шанса принять участие в истории разрыдался уж по-настоящему. Очень может быть, что они спасли мне жизнь, ведь даже здоровенный парень, борец в полутяжелом весе, Никита, который добрался-таки до похорон Сталина, еле выбрался живым из смертельной давки"
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
timeasmymeasure
no subject
Date: 2017-03-13 06:06 am (UTC)Центр был весь оцеплен войсками - боялись массовых волнений! По воспоминания Б. Сарнова все испытывали шок! Несколько лет назад был на 70 летнем юбилее. Юбиляр в 53-ем году был в 3-ем классе. Прекрасно помнит как директрисса, гроза всей школы, вывела всех в актовый зал и рыдая(!!!) еле смогла дочитать текст "Обращения"!
Или вот цитата из воспоминаний Льва Лосева, который в то время жил в Ленинграде
"Все-таки в те дни в начале марта 53-го единственным не вымученным, а по-настоящему сильным чувством было желание как-то присоединиться к ходу истории. Как это сделать, было неясно, ясно было, что стояние перед гипсовой головой — это не то. Мой друг классом старше, Никита Суслович, сказал: "Едем в Москву!" Ему удалось невероятное. Он подбил на поездку еще одного товарища, у того отец был заместителем военного коменданта Московского вокзала, и мы получили билеты на поезд. Этой радостью я и поделился, прибежав домой за вещами. И тут мама с И.В. буквально с применением силы заперли меня в комнате, где я от упускаемого шанса принять участие в истории разрыдался уж по-настоящему. Очень может быть, что они спасли мне жизнь, ведь даже здоровенный парень, борец в полутяжелом весе, Никита, который добрался-таки до похорон Сталина, еле выбрался живым из смертельной давки"