+++Сначала - кусочек "окопной правды", довольно правдоподобный, в котором "девчушка-санинструктор" являет собой "жалкое зрелище".+++
И..? Что-то не так в словосочетании «жалкое зрелище»? Неправильный для такой ситуации эпитет?
+++Потом - одно (!) предложение ("Спору нет, было много героинь, которых можно поставить в пример мужчинам") предельно общего характера, где действительно можно увидеть "уважительное упоминание женщин на войне". +++
Т. е. все-таки можно увидеть? Интересно. Почему же и я, и Вы, критическим анализом этих мемуаров не занимавшиеся, его увидели, а люди, которые им, якобы, занимались, его не увидели? Может быть, потому что не захотели увидеть? Потому что несколько иные цели преследовали? «Умелого воина» и «хорошего специалиста», которые не были насильниками-алкоголиками, они ведь тоже не заметили.
+++А дальше - и до конца - идет конкретика, и тут автор уже не скупится на подробности про "ППЖ" (другое дело, что все эти "факты" основаны на слухах или домыслах самого автора). +++
Почему «домыслах»? Он же не слепой, наверное, был и не глухой. Видел, что вокруг происходит. А «подробности про ППЖ» можно в самых разных мемуарах найти.
Вот, например, фрагмент из воспоминаний Леонида Рабичева на эту же тему:
«Понимал я, как трудно было существовать этим восемнадцатилетним девочкам на фронте в условиях полного отсутствия гигиены, в одежде, не приспособленной к боевым действиям, в чулках, которые то рвались, то сползали, в кирзовых сапогах, которые то промокали, то натирали ноги, в юбках, которые мешали бегать и у одних были слишком длинные, а у других слишком короткие, когда никто не считался с тем, что существуют месячные, когда никто из солдат и офицеров прохода не давал, а были среди них не только влюбленные мальчики, но и изощренные садисты. Как упорно они в первые месяцы отстаивали свое женское достоинство, а потом влюблялись то в солдатика, то в лейтенантика, а старший по чину подлец офицер начинал этого солдатика изводить, и в конце концов приходилось этой девочке лежать под этим подлецом, который ее в лучшем случае бросал, а в худшем публично издевался, а бывало, и бил. Как потом шла она по рукам, и не могла уже остановиться, и приучалась запивать своими ста граммами водки свою вынужденную искалеченную молодость… Так человек устроен, что все плохое сначала забывается, а впоследствии романтизируется, и кто вспоминать будет, что уже через полгода уезжали они по беременности в тыл, некоторые рожали детей и оставались на гражданке, а другие, и их было гораздо больше, делали аборты и возвращались в свои части до следующего аборта. Были исключения. Были выходы. Самый лучший – стать ППЖ, полевой женой генерала, похуже – полковника (генерал отнимет)…»
Или даже от первого лица:
«Про любовь спрашиваете? Я не боюсь сказать правду... Я была пэпэже, то, что расшифровывается "походно-полевая жена". Жена на войне. Вторая. Незаконная. Первый командир батальона... Я его не любила. Он хороший был человек, но я его не любила. А пошла к нему в землянку через несколько месяцев. Куда деваться? Одни мужчины вокруг, так лучше с одним жить, чем всех бояться. В бою не так страшно было, как после боя, особенно, когда отдых, на переформирование отойдем. Как стреляют, огонь, они зовут: "Сестричка! Сестренка!", а после боя каждый тебя стережет... Из землянки ночью не вылезешь... Говорили вам это другие девчонки или не признались? Постыдились, думаю... Промолчали. Гордые! А оно все было... Потому что умирать не хотелось... Было обидно умирать, когда ты молодой... Ну, и для мужчин тяжело четыре года без женщин... В нашей армии борделей не было, и таблеток никаких не давали. Где-то, может, за этим следили. У нас нет. Четыре года... Командиры могли только что-то себе позволить, а простой солдат нет. Дисциплина. Но об этом молчат... Не принято... Нет... Я, например, в батальоне была одна женщина, жила в общей землянке. Вместе с мужчинами. Отделили мне место, но какое оно отдельное, вся землянка шесть метров. Я просыпалась ночью от того, что махала руками: то одному дам по щекам, по рукам, то другому. Меня ранило, попала в госпиталь и там махала руками. Нянечка ночью разбудит: "Ты чего?" Кому расскажешь?» Светлана Алексиевич. "У войны не женское лицо"
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
timeasmymeasure
no subject
Date: 2016-05-23 09:36 pm (UTC)И..? Что-то не так в словосочетании «жалкое зрелище»? Неправильный для такой ситуации эпитет?
+++Потом - одно (!) предложение ("Спору нет, было много героинь, которых можно поставить в пример мужчинам") предельно общего характера, где действительно можно увидеть "уважительное упоминание женщин на войне". +++
Т. е. все-таки можно увидеть? Интересно. Почему же и я, и Вы, критическим анализом этих мемуаров не занимавшиеся, его увидели, а люди, которые им, якобы, занимались, его не увидели? Может быть, потому что не захотели увидеть? Потому что несколько иные цели преследовали? «Умелого воина» и «хорошего специалиста», которые не были насильниками-алкоголиками, они ведь тоже не заметили.
+++А дальше - и до конца - идет конкретика, и тут автор уже не скупится на подробности про "ППЖ" (другое дело, что все эти "факты" основаны на слухах или домыслах самого автора). +++
Почему «домыслах»? Он же не слепой, наверное, был и не глухой. Видел, что вокруг происходит. А «подробности про ППЖ» можно в самых разных мемуарах найти.
Вот, например, фрагмент из воспоминаний Леонида Рабичева на эту же тему:
«Понимал я, как трудно было существовать этим восемнадцатилетним девочкам на фронте в условиях полного отсутствия гигиены, в одежде, не приспособленной к боевым действиям, в чулках, которые то рвались, то сползали, в кирзовых сапогах, которые то промокали, то натирали ноги, в юбках, которые мешали бегать и у одних были слишком длинные, а у других слишком короткие, когда никто не считался с тем, что существуют месячные, когда никто из солдат и офицеров прохода не давал, а были среди них не только влюбленные мальчики, но и изощренные садисты.
Как упорно они в первые месяцы отстаивали свое женское достоинство, а потом влюблялись то в солдатика, то в лейтенантика, а старший по чину подлец офицер начинал этого солдатика изводить, и в конце концов приходилось этой девочке лежать под этим подлецом, который ее в лучшем случае бросал, а в худшем публично издевался, а бывало, и бил. Как потом шла она по рукам, и не могла уже остановиться, и приучалась запивать своими ста граммами водки свою вынужденную искалеченную молодость…
Так человек устроен, что все плохое сначала забывается, а впоследствии романтизируется, и кто вспоминать будет, что уже через полгода уезжали они по беременности в тыл, некоторые рожали детей и оставались на гражданке, а другие, и их было гораздо больше, делали аборты и возвращались в свои части до следующего аборта.
Были исключения. Были выходы.
Самый лучший – стать ППЖ, полевой женой генерала, похуже – полковника (генерал отнимет)…»
Или даже от первого лица:
«Про любовь спрашиваете? Я не боюсь сказать правду... Я была пэпэже, то, что расшифровывается "походно-полевая жена". Жена на войне. Вторая. Незаконная.
Первый командир батальона...
Я его не любила. Он хороший был человек, но я его не любила. А пошла к нему в землянку через несколько месяцев. Куда деваться? Одни мужчины вокруг, так лучше с одним жить, чем всех бояться. В бою не так страшно было, как после боя, особенно, когда отдых, на переформирование отойдем. Как стреляют, огонь, они зовут: "Сестричка! Сестренка!", а после боя каждый тебя стережет... Из землянки ночью не вылезешь... Говорили вам это другие девчонки или не признались? Постыдились, думаю... Промолчали. Гордые! А оно все было... Потому что умирать не хотелось... Было обидно умирать, когда ты молодой... Ну, и для мужчин тяжело четыре года без женщин... В нашей армии борделей не было, и таблеток никаких не давали. Где-то, может, за этим следили. У нас нет. Четыре года... Командиры могли только что-то себе позволить, а простой солдат нет. Дисциплина. Но об этом молчат... Не принято... Нет... Я, например, в батальоне была одна женщина, жила в общей землянке. Вместе с мужчинами. Отделили мне место, но какое оно отдельное, вся землянка шесть метров. Я просыпалась ночью от того, что махала руками: то одному дам по щекам, по рукам, то другому. Меня ранило, попала в госпиталь и там махала руками. Нянечка ночью разбудит: "Ты чего?" Кому расскажешь?»
Светлана Алексиевич. "У войны не женское лицо"