Вторая статья

Издана вторая статья А. М. Пентковского, посвященная истории «Добротолюбия» (первая касалась текста Диадоха Фотикийского). Она также доступна на Академии:
https://www.academia.edu/97729613/Материалы_для_истории_издания_церковнославянских_переводов_в_XVIII_в_московское_Добротолюбие_Materials_for_the_history_of_the_publication_of_church_slavonic_translations_in_the_18th_century_the_moscow_Dobrotolubie
Эта статья, в основном, источниковедческого характера. В ней впервые рассматривается история подготовки и издания церковнославянского «Добротолюбия» в 1793 и 1799 гг. на основании архивных документов, а также изучения «цензурных» экземпляров, переданных в Синодальную типографию. Автор показывает, насколько сложной является не только история издания, но и история каждого текста. Во-первых, вывезенные («тайно») из Нямецкого монастыря и переданные в Москву тексты отражали разные (в большинстве, промежуточные) этапы работы старца над переводами. В основном это были редакции старых церковнославянских переводов, первоначально сверенные друг с другом, а позднее — с рукописными или печатными греческими оригиналами. Иногда старец делал собственные переводы. Во-вторых, сверка полученных текстов нямецкого происхождения с греческой «Филокалией» проводилась не только молодым преподавателем Троицкой Семинарии Яковом Никольским, но и другими лицами при «освидетельствовании», с разной степенью тщательности, по разным переводческим установкам. Кроме того, остается открытым вопрос о количестве переводов, сделанных при подготовке московского издания и не связанных с переводами, подготовленными Паисием Величковским.
Таким образом, каждый текст, включенный в «Добротолюбие», имеет собственную, обычно длительную, историю и предполагает отдельное рассмотрение, с учетом греческих и древних церковнославянских рукописей, дошедших рукописей Паисия Величковского и его школы, а также правки, внесенной при «освидетельствовании» (цензуре).
Если первая статья Пентковского не привлекла внимание «паисиеведов», мало сделавших для научного изучения обширного паисиевского наследия, то теперь у них появляются достаточные основания для подлинного «паисиеведения», а легенды об участии Паисия Величковского в подготовке и издании «Добротолюбия», распространяемые ими в сотрудничестве со специалистами по «русской духовности» и «русской духовной словесности», уходят в прошлое вместе с текстами, их содержащими.
Ждем-с теперь и реакции «паисиелогов», и каких-либо новых известий про московское «Добротолюбие», история которого неожиданно получила детективную компоненту, а дефективная была и ранее.